В детстве я никогда ни с кем не знакомилась. Мне кажется, считанное количество раз в жизни я задавала первой вопрос "Как тебя зовут". Когда меня спрашивали, я отвечала вообще потрясающе: "Никак". Как правило, дети удивлялись и оставляли меня в покое. Скорее всего, мне было просто неинтересно. Скорее всего, мне было просто веселее наедине с собой.
читать дальшеОтчётливо помню, как мысленно рассказывала себе истории. Это могло продолжаться часами. Однажды кто-то из знакомых взрослых вслух заметил, что я шевелю губами, когда это делаю. С того момента это происходило исключительно с покер-фейсом и только в голове. В общем-то, оно и сейчас так происходит. Некоторые герои живут со мной годами. У них одни и те же имена на протяжении нескольких лет. Они не имеют никакого отношения к книгам или сериалам. Я к ним так привыкла, что мне наверно было бы странно перестать о них думать и создавать им десятки разных жизней. Я раньше спрашивала некоторых людей, есть ли у них такие персонажи в голове, что они делают, как они выглядят. Все удивлялись. Не было. А мне всегда это казалось очень простым. Это как смотреть одно большое кино, в котором ты режиссёр и которое никогда не кончится. Которое можно поставить на паузу в любой момент. И я, честно говоря, слабо представляю, как можно вот так вот обходиться без этого. Это всё к тому, что я тут встретила потрясающее стихотворение Эмили Дикинсон (помню, что раньше его читала уже, или мне его кто-то читал). Оно, конечно, о другом совсем, но мне живо представилось, как если бы меня спрашивали на английском: "Who are you?" я бы непременно отвечала именно "Nobody."
I’m nobody! Who are you?
Are you nobody, too?
Then there ’s a pair of us—don’t tell!
They ’d banish us, you know.
How dreary to be somebody!
How public, like a frog
To tell your name the livelong day
To an admiring bog!